Владимир Путин с паузой в несколько часов принял на этой неделе в Москве руководителей Армении и Абхазии. Серж Саргсян нанес свой первый внешнеполитический визит после избрания 18 февраля на второй срок, Александр Анкваб прилетел обсудить дальнейшее экономическое взаимодействие и, возможно, меру участия Абхазии в подготовке и проведении зимней Олимпиады в Сочи в 2014 году. При всех своих различиях эти встречи могут в какой-то степени считаться смотром союзников в преддверии возможного периода турбулентности.
На сегодняшний день три страны Южного Кавказа позиционируют себя как лояльные по отношению к России: Армения, Абхазия и Южная Осетия.
Грузия даже в ситуации, которую можно обозначить как длящуюся смену режима, пока очевидно не готова к радикальному развороту внешней политики навстречу России. Об этом, к слову, красноречиво свидетельствует заявление грузинского парламента о внешней политике, принятое в начале марта почти единодушно /кажется, впервые за полгода/ депутатами от идущей к власти "Грузинской Мечты" и ушедшего в оппозицию "Единого национального движения".
Перспектива российских отношений с Азербайджаном, при неизменной дружественной риторике политиков и дипломатов обеих стран, пока, в общем, не сформулировалась, тогда как с Грузией нынешний Азербайджан связан более тесными и прочными инфраструктурными узами, чем с Россией.
Все без исключения акторы современной южнокавказской сцены пока еще безоговорочно признают первенство России. Но если бы мы раскрашивали сейчас школьную контурную карту Закавказья с заданием показать цветом степень влияния России в различных странах и меру их ответной лояльности, Грузия и Азербайджан сильно отличались бы оттенками от Армении, Абхазии и Южной Осетии.
Взгляда на ту же карту достаточно, чтобы понять: эти три территории образуют неправильный треугольник. Три опоры – в том числе и в виде военных баз – устойчивая якорная позиция. Но для развития /а без него устойчивость перестает быть гарантированной/ необходимы инфраструктурные связи. На сегодняшний день их нет. Между тем, восстановить их можно было бы вместе с железной дорогой, которая до грузино- абхазского конфликта в начале 1990-х соединяла российский Сочи с Сухуми и Ереваном через территорию Западной Грузии.
Тема восстановления дороги возникла сразу же после того, как победа "Мечты" на грузинских парламентских выборах осенью прошлого года посулила потепление в российско-грузинских отношениях. Но реальная цена вопроса такова, что любая попытка начать публичное обсуждение этой темы вызывает резкое сопротивление определенных кругов в Грузии и Азербайджане. Такая дорога в транспортном отношении разблокировала бы Армению, которая сейчас полностью исключена из инфраструктурных схем, построенных в Закавказье Баку, Тбилиси и Анкарой. Автоматически это означало бы усиление позиций Армении в ее непростых отношениях с Азербайджаном и Турцией. Россия, в свою очередь, мгновенно вернула бы себе значительную часть экономического, политического, да и военного влияния в регионе, сильно сократившегося с 1991 года.
Уровень интереса к дороге в Армении и Абхазии разный. Для Армении это новые экономические возможности и принципиально новый статус, который позволил бы в существенно более уверенной тональности обсуждать вопросы урегулирования в Карабахе и примирения с Турцией. Для Абхазии это как минимум рост экономической конкуренции: по железной дороге в Россию мимо мандариновых садов Гульрипша поедут фрукты из Армении и Западной Грузии. Кроме того, когда-то именно по железной дороге в Абхазию приехала война. Президент Анкваб говорит о дороге подчеркнуто дипломатично и даже отстраненно: проект выгоден Армении, конкретных предложений о восстановлении дороги пока не поступало, но если поступят, их сначала надо будет обсудить с народом Абхазии.
Железная дорога не фигурировала в официальных коммюнике по итогам визитов в Москву Анкваба и Саргсяна. Но тему немедленно прокомментировал премьер Грузии Бидзина Иванишвили: политическая воля к восстановлению дороги, по его словам, есть, но спешить не стоит, и надо следить, чтобы дорога не нанесла ущерба политическим интересам Грузии. Судя по внешнеполитическому единодушию грузинского парламента, реализовать эту политическую волю будет непросто. Однако ясно, что именно дорога будет главной темой и для российско-армянских отношений в период второго срока президента Саргсяна, и для российско-абхазских отношений после того, как закончится зимняя Олимпиада 2014 года в Сочи. Пока еще никем не заданный вслух вопрос на самом деле звучит так: или дорога будет восстановлена, или Россия продолжит терять свои позиции в Закавказье.
Впрочем, даже если отвлечься от железнодорожной тематики, желание Москвы сверить часы с закавказскими союзниками вполне уместно и своевременно. Уже в апреле новые политические риски возникнут в Грузии, где националам придется бороться с искушением отставки кабинета министров и роспуска парламента. А к лету Азербайджан войдет в фазу президентской избирательной кампании, которая обещает быть не менее громкой и жесткой, чем прежние.
