Мэтью Брайза, бывший заместитель госсекретаря США по делам Европы и Евразии
Интервью записано до начала военного вторжения России в Украину.
«Когда я прочитал его, я вышел из себя… Был последний пункт, о котором почти никто не знает, и я не часто разговаривал, но думаю, что пришло время вспомнить», — сказал Мэтью Брайза Радио Свобода, сравнивая российскую агрессию в 2008 и 2022 годах и рассказал о деталях соглашения о прекращении огня, из которого в последний момент изъяли один пункт. Бывший заместитель госсекретаря СШВ по делам Европы и Евразии убежден, что европейцы не до конца понимают цели России, и Путину часто удается их обвести вокруг пальца. Что будет дальше?
Радио Свобода: Путин признал сепаратистские формирования Донецка и Луганска независимыми республиками. Каковы будут последствия?
Мэтью Брайза: Путин потерял Украину как друга и союзника, когда он вторгся туда в 2014 году. И сейчас он пытается «вернуть всю Украину». Он думал, что напугает Европу и трансатлантическое общество, но не вышло. В отличие от 2008 года, Запад не пошел на попятную и не обвинял Украину в агрессии, так, как это было в отношении Грузии.
Сейчас программа минимум Путина — Донецк и Луганск. Превратить их в вечные препятствия, о которых, к примеру Германия, Франция и Венгрия скажут: Украина — ненужная головная боль, есть спорные территории, мы не можем принять ее в НАТО… Кроме того, у Путина теперь есть повод продвинуть в глубь территории Украины российских «миротворцев» и проложить сухопутный мост с Крымом, или отжать Мариуполь и присмотреть, что еще прибрать к рукам. Я думаю, что это то, что мы должны ожидать от этого сценария. Что касается ответа Запада, то теперь он должен быть твердым, жестким и единым. Вчера вечером администрация Байдена не слишком ясно дала понять, насколько строгими будут санкции. Первые шаги администрации, которая предусматривала запрет на инвестиции в Донбасс и Луганск, откровенно говоря, казались смешными. Нет серьезного инвестора, у которого могут быть серьезные планы в этих областях, поэтому это заявление было лишено всякого смысла. Но после того, как Россия за ночь предприняла определенные шаги, я увидел изменения в нарративе администрации. Я думаю, что администрация Байдена желала скоординировать свои действия с европейскими союзниками, прежде чем объявлять о строгих санкциях.
Прежде всего, он хотел убедить Германию остановить ввод в эксплуатацию газопровода «Северный поток-2». Байден и его администрация хорошо поработали над сохранением единства трансатлантической семьи – это именно то, что должно произойти сейчас: санкции должны означать полную остановку «Северного потока-2», строгие санкции в отношении всех крупных российских банков, российских правительственных чиновников и активов президента Путина, разоблачение и заморозка всех их активов за пределами России, и Россия должна быть отключена от системы SWIFT.
Радио Свобода: многие проводят параллели между прелюдией к войне 2008 года и сегодняшними событиями. Насколько велико сходство – можно ли сказать, что это уже «пройденный материал» из учебника Кремля?
Мэтью Брайза: Сходств и параллелей очень много. Прежде всего то, как легко россияне подкупили европейцев, которые хотят закрывать глаза на неудобство, вызванные нарушением России Минского соглашения. Здесь Россия агрессор, этот кризис полностью сконструирован Путиным. Но многие в Европе хотят, чтобы в нарушении Минских соглашений виноватым была Украины точно так же, как они хотели, представить виновным Саакашвили, выставить его импульсивным и безрассудным, игнорируя тот факт, что долг демократически избранного лидера любой страны — защищать или восстанавливать территориальную целостность своей страны и защищать своих граждан, когда на них нападают.
Европейцы очень даже хотят выставить украинцев хотя бы в чем-то виноватым, ожидают, когда украинцы выстрелят в ответ. И россияне также знают, что президенту Зеленскому придется ответить на огонь россиян на каком-то этапе. Так произошло и в Грузии – Путин знает, что на каком-то этапе украинцы выстрелят в ответ, как это сделали грузины. И он использует этот фактор как причину для полномасштабного вторжения.
Радио Свобода: как долго Киев сможет продержаться? Они знают, как разворачивались события в Грузии, но вот как выйдет, стоит ли ждать от Киева вечного терпения?
Мэтью Брайза: трудно сказать, когда президент Зеленский будет считать его обязанностью главы демократически избранного государства открыть ответный огонь. Но вы правы, он узнал две вещи на примере Грузии: не только то, что ответ Грузии дал России повод для вторжения, но и то, что этот ответ был основой для абсурдного, скандального и вводящем в заблуждение доклада ЕС (т. н. заключение Талавини), который был просто позорным. Было записано, что Грузия первая открыла огонь, это не так – первые осетины открыли огонь из российской артиллерии, и Грузия на это ответила. Грузия не начинала эту войну, Грузия лишь ответила на нападение, как и обязывает любого демократически избранного лидера любой страны. Можно спорить, была ли правильной причина, которая послужила для Саакашвили принять решение для ответного огня. Что послужит такой причиной для Зеленского – не могу знать. Но я знаю, что он помнит и другой пример – когда во время правления Порошенко Украина была крайне лояльной и сдержанной, но все знают, что Россия отжала Крым. Все знали, что «зеленые человечки» вторгаются в Донбасс – Украина ничего не сделала, за этим не последовал военный ответ, поэтому регион был захвачен русскими. Пока Зеленский ведет себя умно, и воздерживается от ответного огня.
Можно провести и другие параллели с 2008 годом: полномасштабная война, паспортизация, эвакуация. Наконец, что, на мой взгляд, вызывает тревогу, как легко россиянам удается манипулировать с французскими и немецкими лидерами. Они верят, что действуют ради мира, но на самом деле они [Кремль] их просто используют в собственных целях. В 1996 году зампред Думы сказал мне – вы, американцы, не разбираетесь в политике. Вы хотите, чтобы другим вы нравились. Такой подход не обеспечивает власть. Мы, русские, хотим, чтобы нас боялись, и это дает нам реальную власть. Мы знаем, что можем запугать Европу, и Путин именно это пытается сегодня делать.
В 2008 году тогдашний министр иностранных дел и сегодняшний президент Германии Штайнмайер принял разработанный нами, американцами план по деэскалации ситуации, с которым грузины тоже соглашались. План предусматривал ввод миротворцев в Кодорское ущелье, в обмен на что грузинская сторона обещала не прибегать к военной силе. В этом плане еще было много чего, но баланс интересов сторон был обеспечен. Штайнмайер взял этот план и «упростил» — в итоге мы получили никчемный вариант, где Грузия снова обещала не применять силу, а взамен, Россия, давала довольно расплывчатое обещание не нападать на Грузию. Русские обвели немцев, но еще более искусно провели французов во время переговоров по соглашению о прекращении огня. Бернард Кушнер, тогдашний министр иностранных дел, и Александр Штуб, который тогда был председателем ОБСЕ, разработали довольно хорошее, справедливое соглашение о прекращении огня. Потом Саркози проехал в Москву, снова начальис переговоры, соглашение было «пересмотрено», и то, что привезли обратно, было просто ужасом. Было настолько плохим, что, когда на следующий день французский посол показал документ мне, я сказал — Эрик, я так зол на то, что сделал ваш президент, что я должен выйти проветриться. Затем объяснил, что Саркози не понимает, что он совершил, что это позволило русским иметь свои войска на территории Грузии, а взамен вынудило грузин вывести свои войска со своих территорий, оккупированных Россией. Это абсолютно неправильно и нарушает международное право. И что еще хуже – там был последний пункт, который почти никто не знает, и я не часто о нем говорил, но думаю, что пришло время вспомнить. Черновик соглашения, который Саркози привез от Путина, содержал внесенный самым Путиным пункт о том, что россияне могут не только оккупировать Южную Осетию, но и территорию, где они остановились, то есть в нескольких километрах от главной магистрали, а кроме того, французы согласились, что россиянам разрешено будет проводить военное патрулирование, как бы смешным не звучало, в пяти-десяти километрах в глубь от главной магистрали, от непосредственных территорий военных действий, проводимых Россией.
Любой, кто видел карту, понял бы, что это означало предоставление русским права блокировать центральную автомагистраль и железную дорогу. Когда я прочитал его, я был ошеломлен, злость брала меня. Я позвонил госсекретарю, позвонил своему боссу Дэну Фриду и сказал ему, что недопустимо, чтобы это было включено в соглашение. Именно в это время проходила встреча с их французскими коллегами в Париже, а я был в Тбилиси. Меня спросили, почему? Я объяснил, что если посмотреть на карту, то будет понятно почему – французы русским, русской армии фактически этим пунктом дают возможность перекрыть железную дорогу. Что будет с Тбилиси в этом случае? Русские таким образом перекроют возможность поступления продуктов питания, топливо, медикаментов, доставку всего. После разговора со мной мой руководители спросили французских коллег – зачем вы это сделали? А французы ответили – не знаю, показалось разумным, что русским нужен патруль для защиты своих подразделений от возможных нападений грузин… И тогда мой начальник, я не хочу пренебречь его заслуги, спросил их — у вас была карта, когда вы соглашались с этим? Французы ответили — нет, мы не смотрели на карту, мы просто посчитали это здравым смыслом… Я думаю, что французы обведут также, как и тогда.
Радио Свобода: как вы думаете, Макрон разделит судьбу Саркози?
Мэтью Брайза: Я думаю, что мы уже видим это. Макрон не следит за тем, что происходит, он не углубляется в детали. Он хочет диалога и хочет, чтобы обе стороны способствовали деэскалации ситуации, как будто Украина в чем-то провинилась. Украина живет для себя и старается восстановить собственную территориальную целостность, и никому не угрожает военной агрессией. А Россия, наоборот, незаконно и аморально, с применением силы пытается превратить в реальность абстрактную идею под названием «Великая Россия». Тем не менее, несмотря на все, президент Франции по-прежнему призывает к деэскалации обеих сторон. Диалог — это modus operandy европейцев — им все равно, кто прав, а кто — нет. Это также очень напоминает то, что произошло в Грузии в 2008 году.
Радио Свобода: По просьбе президента Байдена именно Макрон попытается превратить саммит Байден-Путин в реальность. В Западной прессе прозвучала интересная цитата французского официоза: «Мы создаем дипломатическую перспективу, с которой Кремль согласится». О каких перспективах можно говорить?
Мэтью Брайза: прежде всего, это означает, что на переговоры можем поставить крест. Дипломатическая перспектива, с которой согласится Путин? Путин, который сам обостряет ситуацию и ведет дипломатию с помощью военной силы? Возможно, то что имеют в виду французские дипломаты, звучит так: да, угрозы со стороны России вселили в нас страх, как это было в случае с Грузией. Россия соглашается на дискуссии, потому что мы, французы, признали, что и Украина, и НАТО, и все трансатлантическое общество должны серьезно отнестись к требованиям России о возвращении НАТО к границам 1997 года. Фактически сам Макрон уже озвучил все это, когда заявил, что мы должны серьезно отнестись к требованиям русских и рассмотреть их.
