Интервью с новым министром обороны Грузии Ираклием Аласания о существующей в Минобороны ситуации, планах на будущее, возможных реформах грузинскому журналу «Табула».
Несколько дней, как Вы вступили на должность министра. Что Вы считаете к этому времени самой большой проблемой в ведомстве и вооруженных силах?
Мне эта сфера не чужда, поэтому в течение этих дней я не чувствовал себя здесь посторонним. У меня были весьма приятные встречи с личным составом, как в гражданской части ведомства, так и в объединенном штабе. Человеческие ресурсы есть, и их следует в полной мере использовать. У нас нет такой роскоши, чтобы терять даже одного человека.
Но первое, что бросается в глаза, это практически отсутствие финансовой дисциплины. Гражданского контроля над вооруженными силами не существовало. Следует внимательно изучить финансовые операции, целевое назначение закупок и именно так надлежит планировать в будущем нашу фискальную политику в ведомстве.
Весьма частыми были унижающие достоинство отношения со стороны руководящих должностных лиц к сотрудникам. Такие факты были и в разных войсковых частях. Мы детально изучим эти факты. К сожалению, это была закрытая система для СМИ, общественности, это качественно должно изменится. Поэтому, гражданская контроль, парламентский надзор будет одним из главных рычагов в руках общественности, чтобы система не закрылась, и не было таких политизированных министерств.
Из министерства обороны, вооруженных сил уволили многих, не сумевших надлежаще доказать свою лояльность Национальному движению, прежнему правительству. Имели место не только увольнения, но и преступления. Помните, вероятно, приблизительно год назад я выразил протест из-за убийства в пытках одного человека, Серго Тетрадзе, отношение к которому имели именно высокопоставленные чиновники данного министерства. Это происходило потому, что прежнее правительство позволяло публичным чиновникам и должностным лицам заниматься произволом. Все это изменится после того, как заработают эффективные механизмы парламентского и общественного контроля. Я поддержал идею создания института военного омбудсмена, он напрямую будет обязан изучать и искоренять всю ту практику, оскорбляющую честь и достоинство, которая бытовала в министерстве обороны. А также, будет медиатор-переговорщик между военнослужащими и их руководителями на случай, если в вооруженных силах создадутся проблемы с точки зрения прав человека или другого рода проблемы.
В предвыборной программе «Грузинской мечты», а также в правительственной программе говорится, что следует разработать новую стратегию безопасности страны. Означает ли это, что будет пересмотрена новая концепция национальной безопасности, которую приняли в минувшем году, и которая определяет как главную угрозу, стоящую перед страной, оккупацию территорий Грузии и опасность российской агрессии?
Не думаю, что в стратегии национальной стратегии может произойти какое-либо фундаментальное изменение. Но, разумеется, пересмотр необходим. Мы являемся новой политической силой, у которой имеется собственный опыт и амбиция того, чтобы национальная безопасность страны была гораздо лучше обеспечена, чем это было во время прежней власти.
Исходя из этого, документ будет пересмотрен, но мы не планируем фундаментальных изменений по принципиальным вопросам. Например, как следует обеспечить внешнеполитические направления, безопасность страны, где находится опора Грузии в регионе и во всем мире.
На мой взгляд, как одного из создателей политики обороны, обязательно следует изменить военную доктрину. Ее надлежит обосновать на анализе успехов и провалов за последние 20 лет, которые выявила военная жизнь Грузии. Необходимо проанализировать, чем была вызвана безуспешность, в том числе во время ведения тактических, боевых действий, а также при принятии стратегических, политических решений. Базируясь на этом опыте, желательно, чтобы мы создали новое видение обороны Грузии. С Божьей помощью люди, которые в течение 20 лет были участниками наших успехов и провалов, живы. Это золотой фонд опыта, который следует использовать.
Моя задача не наказывать кого-либо, моя задача сделать правильный анализ всего, чтобы в будущем не допускать таких стратегических и тактических ошибок.
Касательно доктрины обороны. На мой взгляд, оборона Грузии естественно должна соответствовать тем опасностям, которые стоят перед Грузией. В этом я ничего нового не скажу, но считаю, что сначала следует осмыслить, что мы должны иметь профессиональную армию, которая будет предельно мобильной, и иметь возможность быстро реагировать. Следовательно, военно-боевая техника должна быть рассчитана на эту задачу и хочу, чтобы мы расширили возможности сил специальных операций. Следует также создать очень эффективную, современную систему воздушной обороны, и это для меня будет одним из главных приоритетов. Что касается ценностей, для меня наибольшей ценностью является солдат, боец и создание для него всех условий, чтобы он мог защитить свою страну и знал, что его семья гарантирована со стороны государства.
В интервью «РИА новости» Вы говорили как раз о том, что вооруженные силы Грузии должны быть небольшими и мобильными. Вы делали акцент на их численности, составляющей на сегодня 30 тысячи, и говорили, что она может измениться. Означает ли это, что новые власти твердо решили сократить вооруженные силы?
Небольшие вооруженные силы не означают, что планируется какое-то чрезвычайное сокращение или уменьшение. Это относительно. По сравнению с Китаем, разумеется, у нас будет малочисленная армия…
А также по сравнению с Арменией и Азербайджаном…
Наша армия и без того маленькая. Однако мы учтем, первым делом, совет наших военных и офицеров, в чем они нуждаются, какая будет необходима численность для выполнения оборонной задачи. Сокращение здесь не подразумевается. Подразумевается, что у нас будет мобильная армия способная маневрировать, и одним из наших главных приоритетов будут современные военные технологии.
В том же интервью вы делаете упор на опасности терроризма и экстремизма. Означает ли это какой-либо качественный, структурный пересмотр вооруженных сил?
Первым делом, это не является для нас главной опасностью. Это опасность для региона и мира, мы являемся соучастниками антитеррористической операции, операции безопасности. Именно поэтому мы считаем, что это важно и для нашей безопасности тоже. Однако главная опасность для нас, разумеется, в том, что наша территория оккупирована войсками чужой страны и незаконными соединениями. И с учетом этого, главная задача для нашей страны, сохранение мира и предотвращение возможного будущего военного противостояния. Для сохранения мира необходимо постоянно быть готовыми к возобновлению боевых действий и к войне. Исходя из этого, на данном этапе боевая готовность вооруженных сил Грузии должна быть на высочайшем уровне.
Одной из моих задач будет именно повышение боевой готовности, чтобы у вооруженных сил были все возможности удерживать врага, если он запланирует вторжение на наши территории.
Вторая: у нас должны быть такие вооруженные силы, которые нанесут максимальный урон вторгшемуся врагу, чтобы он реально увидел, что оккупация нашей страны для него, и его национальной безопасности будет громадным бременем и обойдется ценой тяжелых потерь.
Третья задача: чрезвычайно важен международный мониторинг. Мы благодарим миссию Евросоюза за ведение мониторинга, и будем содействовать, чтобы их мандат полноценно выполнялся и распространялся и на оккупированных территориях. Это опасности, перед которыми мы стоим и, исходя из этого, наша оборонная доктрина будет соответствовать этому.
Как Вам видится продолжение афганской миссии? Вы сказали, что участие грузинских военных в операции ISAF продолжится. Но будет продолжаться в той же, или какой-нибудь иной форме? Будет это опять два батальона, опять в провинции Гильменд, или формат может быть пересмотрен?
Первым делом, обязательство, которое взяло на себя государство, должно быть с честью выполнено, и смена власти не должна касаться этого. Естественно, до того, как миссия будет исчерпана, мы продолжим участие в ней. С военно-тактической точки зрения, где и как продолжат грузинские подразделения действия, в каком театре и ареале, это решать военным. В данном случае мы примем политическое решение, однако, как мне известно, это не планируется в обозримом будущем.
Об увеличении военного контингента речь не идет. Мы хотим как можно быстрей выполнить миссию и вернуть наших ребят на родину. Однако здесь же должен сказать, что предыдущее политическое руководство Грузии предложило США и НАТО, чтобы мы и после 2014 года продолжили участие в определенном формате в афганской миссии. Это политическое решение, которое бывшие власти тогда еще не приняли. У нас пока есть для этого время. Бидзина Иванишвили вместе со своей командой обороны и национальной безопасности сформируется и разработает позицию по этому вопросу.
В ходе последнего визита Хиллари Клинтон в Грузии стало известно, что США окажут Грузии военную помощь. В частности, что Пентагон на данном этапе поможет нам в охране воздушного пространства и обновлении парка транспортных вертолетов. По вашему мнению, правильно ли были оценены эти приоритеты, или следует пересмотреть их и внести изменения в направлениях военного сотрудничества США-Грузии?
Это правильные направления, это то, что необходимо обороноспособности Грузии. Но полагаю, что ареал нашего сотрудничества в будущем еще больше возрастет. Вам известно, что эта тема после августовской войны 2008 года была заблокирована. Импульсивность и недальновидность Саакашвили в определенной мере сдерживали военно-техническое сотрудничество не только с США, но и с другими партнерами. Сегодня они видят, что грузины сумели осуществить демократическую передачу власти, а к власти пришла политически стабильная команда.
До выборов Бидзина Иванишвили критически и иронично упоминал попытки прежнего правительства начать в стране производство военной техники и оснащения. Что Вы думаете об этой сфере? Продолжите или нет работать в этом направлении?
Одна из главных задач Бидзины Иванишвили и нашей команды, создать рабочие места в Грузии. Прежнее правительство создавало их формированием министерства занятости, что, разумеется, не смогло урегулировать вопрос безработицы. Поэтому нашей задачей является содействие и стимулирование местного производства, в том числе, местной военной промышленности. Пока на уровне идей знаю, что такой потенциал существует. Военную машину, которую вы подразумевали (заявление Иванишвили о «танке Лазика»), стали выдавать, как готовый продукт. Но она сейчас проходит опытный срок и ее устойчивость тоже пока не до конца оценили. Поэтому мы подождем оценки профессионалов. Но нашим политическим решением будет поддержка местного производства, создание рабочих мест и этот потенциал должен быть использован.
Что Вы намереваетесь делать с призывом и резервной системой? Сократите ли сроки обязательной военной повинности?
Речь идет о поэтапном сокращении срока обязательной службы. В конечном итоге мы должны полностью перейти на профессиональную контрактную армию, а пока будет смешанная система. Призыв на первом этапе сократится до 12 месяцев, сегодня максимальный срок 18 месяцев. Предположительно, в последующем он еще больше сократится. Это, естественно, рассчитают военные специалисты.
Что касается резерва. Он должен быть хорошо организованным, имеющим возможность быстрого реагирования, что может понадобиться во время стихийных бедствий или с военной целью. А также, резервисты в точности должны знать свою задачу, чего до сих пор не удалось сделать в Грузии, и обе попытки формирования резерва завершились полнейшим крахом. У прежних властей не было никакой концепции резерва. Существующая на сегодня система, разумеется, будет пересмотрена и изменится.
