19-го июля 2010 г. семью Рустама Чахкиева из посёлка Майский постигло несчастье: пропала дочка, которой было всего один год и три месяца. Через два дня девочку нашли мёртвой. Была проведена соответствующая экспертиза. Началось расследование…
(Я прошу прощения у читателей за то, что дальше будет идти сухое изложение. Смерть любого человека для его близких – трагедия, а смерть ребёнка – в особенности…
Ребёнок на Кавказе до семи лет считается чистым, как ангел.)
Поскольку Чахкиеву был причинён моральный вред, то следовало согласно статье 42 УПК РФ признать его потерпевшим. Но Рустам не был уведомлен о результатах проведения доследственной проверки по факту гибели его дочери. Ему не сообщили о решении, принятом по результатам проведённой проверки. В его адрес не было направлено мотивированное постановление следователя.
От себя добавлю: не будучи признан потерпевшим, Чахкиев был лишён законных прав: «знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела, выписывать из уголовного дела любые сведения и в любом объеме, снимать копии с материалов уголовного дела, в том числе с помощью технических средств» (См. часть 12 ст. 42 УПК РФ).
По этому поводу им было написано заявление начальнику следственного отдела Пригородного района Касаеву И. В.
На это заявление пришёл ответ из следственного отдела по Пригородному району. В ответе говорилось о возбуждённых уголовных делах по факту безвестного исчезновения Х. Чахкиевой (п. «д» ч. 2 ст. 126 УК РФ) и по факту её смерти (ч. 1 ст. 116 УК РФ), которые 14 декабря 2010 г. были соединены в одно производство. Затем уголовное дело было частично прекращено по ст. 126 УК РФ, «так как в ходе предварительного следствия факт похищения Чахкиевой Х. Р. Не установлен».
Затем говорится, что «15 декабря 2010 г. уголовное дело №21/1596 направлено в СО при УВД» Пригородного района («в настоящее время СО при ОМВД России по Пригородному району»). Поэтому следует обратиться туда, чтобы быть признанным потерпевшим.
Чахкиев отправил соответствующее заявление в указанное ему учреждение 1-го декабря 2011 г. но до сих пор так и не получил на него ответ.
Человек просит всего-навсего о выполнении требований закона. Он хочет знать, что же произошло, почему. Но представители власти волокитят это дело.
Возникает вопрос: а не потому ли ситуация сложилась таким образом, что речь идёт об ингушской девочке? Нет ли здесь национальной подоплёки? Ждёт ли это дело судьба десятков уголовных дел, возбуждённых по фактам похищений и убийств лиц ингушской национальности на территории Пригородного района и г. Владикавказа?
