В Дагестане, если судить по новостным лентам, все время кого-то похищают. Конечно, для региона это большая проблема. Такая, что даже прошел митинг 28 ноября. Только пришли на этот митинг всего 30 человек, если не считать 60 полицейских и двух журналистов (собкорр PublicPost в Махачкале и собкорр «Радио Свобода»). Протестовать пришли в основном женщины.
Митинг организовали три жительницы Махачкалы, у которых похитили сыновей.
Развернув плакаты, группа женщин подошла к зданию Аварского театра — в Махачкале только тут, где мало людей бывает, разрешают митинговать. Организаторы акции протеста по очереди рассказали свои истории.
«Мы пришли высказать недоверие к власти нашей республики и рассказать о произволе, чинимом правоохранителями, — начала Жанна Исмаилова. — У меня похитили 8 мая двоих сыновей — Рашида и Арслана. Последнего отпустили избитым и покалеченным. Где другой сын, я не знаю. 23 июня полицейские похитили моего третьего сына Руслана. Из Дагестана его увезли в Северную Осетию. К нему не допускают адвокатов. Если мои дети в чем-то виноваты, то почему их не арестуют по закону? То, что полиция действует такими методами, говорит, что наши дети не виноваты ни в чем. Полиция говорит, что они не похищают. Но кто это делает? У кого есть оружие и власть».
«Матери, нам не надо молчать, — обратилась к женщинам Исмаилова. — Нас так мало, потому что боятся приходить. Меня на допросах спрашивают, молился ли мой сын. Да, молился. Но и наш президент Магомедсалам Магомедов тоже молится. Пусть закроют мечети, если вся проблема в этом. Кто за этот беспредел должен отвечать? Среди бела дня наших детей похищают».
У следующей выступившей, Зои Абдулаевой, 7 марта утром вышли из дома и не вернулись два сына — Магомед и Абдула Муртузалиевы. Где они находятся и кто мог их похитить неизвестно, рассказала женщина.
Выступившая следом Бурлият Данилина в похищении ее сына обвинила полицейских: «Мой сын Тимур был похищен 25 марта. Его в последний раз видели около отдела полиции в селе Новолак под Хасавюртом. Полицейские забрали его, всего избитого и в крови».
Сына Ажи Хаппалаевой похитили 25 июня 2010 года. «Там даже полицейские были свидетелями! Но все они ничего не помнили», — возмущалась она.
«Силовики не отвечают перед законом за свои преступления», — поддержала Юсупову Салихат Байсултанова из Хасавюрта. Она рассказала о том, как в 2006 году ее беременную сноху расстреляли сотрудники Специальной огневой группы, а потом оказалось, что те ошиблись домом. «Уголовное дело против соговцев возбуждалось 20 раз, столько же раз оно и закрывалось», — рассказала женщина.
Из толпы женщин на полицейских, стоявших неподалеку, стала орать девушка в хиджабе. «Чтобы ваш дом постигло такое же горе! Чтобы Аллах вас проклял!» — кричала она, пока женщины постарше не успокоили ее.
Тем временем мегафон в руки взяла Светлана Алиева из Каспийска. Время от времени срываясь на плач, она рассказала, что ее сына убили сотрудники полиции: «Полицейские сказали, что мой сын, Меджидов Руслан, в Табасаранском районе погиб от гранаты, которую хотел кинуть в силовиков. Но он никуда из Каспийска не выезжал! Ему было всего 18 лет! В лесу с гранатой в руках он погиб, сказали мне! На опознании я видела его тело и следы на нем. Его пытали! 27 октября, когда он шел домой в городе, рядом с ним остановилась машина, и его запихнули туда и увезли, как мне очевидцы говорили. А 30 октября он оказывается убитым».
В конце митинга руководитель организации «Матери Дагестана за права человека» Светлана Исаева зачитала резолюцию. «Родственники похищенных будут и дальше защищать права своих близких, они готовы на более радикальные акции, но пока их сдерживает надежда на закон», — сказала Исаева и зачитала десять имен похищенных.
Когда акция протеста завершилась, и женщины стали расходиться, Исаева рассказала корреспонденту PublicPost, что в этом году в Дагестане количество похищенных увеличилось в несколько раз: «В прошлом году было 29 похищений, а в этом уже более 60. Многие люди боятся обращаться сразу к правозащитникам. Они бегут в прокуратуру, Следственный комитет. Но их проблему там не решают. Только потом они в общественные организации приходят. На митинги все меньше и меньше людей приходит, опять же опасаясь за себя и близких. Вот одной женщине — она боится имя даже свое назвать, — когда она пришла в полицию, сказали, мол, мы не знаем, где твой сын, но ты лучше побеспокойся за другого сына, пока он дома».
«Когда мы подали заявку на митинг, нас всех стали обрабатывать ФСБ, МВД и другие органы, — рассказала подключившаяся к беседе Зоя Абдуллаева. — Они нам говорили «что хотите требуйте, но против власти не выступайте». А как нам не выступать против власти, если она и виновата в этом беззаконии».
Бурлият Данилина стала возмущаться, что местные журналисты не пришли: «Утром по местному каналу передачу показывали про митинги, говорили, что они ничего не решают, что их проводят ради своих каких-то корыстных целей. У нас цель найти наших детей».
Перед программой про митинги на дагестанском канале РГВК был показан еще сюжет с совещания о безопасности в республике. В регионе раскрывается только 27% похищений, сказал руководитель Дагестана Магомедсалам Магомедов.
