— Сегодня часто ведется разговор о безопасности Черного моря, и ее роли в архитектуре безопасности Европы. На ваш взгляд, насколько сильна сегодня безопасность Черного моря с точки зрения НАТО?
В минувшем году альянс действительно признал важность безопасности Черного моря. Корабли НАТО, в том числе корабли Соединенных Штатов и Германии, по сравнению с прошлыми годами, провели на Черном море больше дней, разумеется, с учетом ограничений конвенции Монтре. В Центре анализа европейской политики (CEPA) мы активно работаем над морской стратегией черноморского региона, и рассматриваем то, что может сделать НАТО для усиления этой стратегии.
В данном контексте мы рассматриваем Турцию, у которой есть ответственность, возложенная конвенцией Монтре, и которую Турция всегда строго соблюдает. У нас есть еще два союзника НАТО — Румыния и Болгария, а также два очень хороших друга НАТО, Грузия и Украина, и, разумеется, Российская Федерация. Для нас главнейшим на Черном море является защищенность и стабильность союзников и наших друзей, и свобода мореходства с учетом норм международного права.
— О роли Грузии в безопасности Черного моря мы и в прошлом говорили. Недавно в ходе визита в Брюсселе президент Грузии Саломе Зурабишвили четко подчеркнула свое желание, чтобы Грузия стала более значимым игроком в улучшении безопасности Черного моря. Как Вы полагаете, какую роль играет сейчас Грузия, и что может сделать страна для того, чтобы стать более крупным партнером?
Скажу три вещи: прежде всего, думаю, что на будущем саммите НАТО должна пригласить Грузию в альянс. Я твердо верю в это, но знаю, что многие не разделяют это мнение. Существует тревога в связи с тем, что российская армия продолжает оккупацию 20% Грузии — Абхазии и Южной Осетии. Но существует прецедент вступления такой страны в НАТО. Это Германия. Восточная Германия находилась под оккупацией сотни тысячи солдат Советского Союза, но, несмотря на это, альянс принял Германию. Поэтому думаю, что и в связи с Грузией можно решить вопрос.
Грузия должна быть членом альянса потому, что она может улучшить ситуацию с точки зрения безопасности. В то же время Грузия сделала все, что от нее требовалось. Ничего другого доказывать не осталось. Мужественные солдаты Грузии понесли большие жертвы в Афганистане. Все хотят воевать вместе с грузинами, потому что они такие славные. Так что вам ничего доказывать не осталось. Сейчас очередь за альянсом, сделать следующий шаг, пригласить Грузию вступить в НАТО.
Второй вопрос — экономический потенциал, связанный со строительством порта Анаклиа на Черном море. Это проект стоимостью 2,5 миллиарда долларов, который должен быть построен в течение будущих двух лет, и в который наряду с грузинскими и американскими компаниями включены и другие страны. У Анаклиа очень большой потенциал стать региональным логистическим центром для Европы и Евразии. Думаю, после того, как заработает Анаклиа, Соединенные Штаты Америки и другие участвующие страны еще больше заинтересуются обеспечением безопасности Грузии, поскольку там значительно возрастет экономическая деятельность. Грузия станет еще более значимой страной для серьезных бизнесов и политических лидеров. Это еще одна причина того, какие положительные стороны будет иметь для альянса стабильная и безопасная Грузия.
Третий вопрос, большая вовлеченность Грузии. Я убежден, что Грузия станет членом НАТО, не знаю когда, но вам известно, что я твердо в это верю. До того, как наступит этот день, надо придумать, как можно еще больше включить Грузию в усилия обеспечения безопасности Черного моря. Альянс и Соединенные Штаты делают очень многое в контексте двухсторонних отношений. Разумеется, нам нужны программы усовершенствования возможностей. Америка планирует строительство совместного аэродрома в Грузии. Никто не ждет того, что у Грузии будут большие и сильные морские силы на Черном море. Здесь речь идет о совместных учениях, обмене разведывательной информации, средствах воздушной и наземной обороны, целью которых будет защита граждан Грузии. Эти три вопроса напрямую влияют не только на Грузию, но и на альянс.
— Чрезвычайно важно строительство в Грузии совместной воздушной базы.
Да, я видел, что заместитель командира транспортного командования США генерал Лайонс находился в Грузии для обсуждения данной темы. Насколько я понимаю, база уже существует, и совместный аэродром будет построен на базе существующей инфраструктуры.
— В конце ноября произошел значительный инцидент на Черном море, в частности в Керченском проливе. Россия силовым методом пресекла передвижение кораблей Украины, арестовала моряков и корабли. На ваш взгляд, на Черном море разгорелся конфликт?
Разумеется. Россия аннексировала Крым, арестовала 24 украинских моряков, и конфисковала три украинских корабля. Это конфликт. К тому же Россия построила Керченский мост так, что крупные грузовые суда, которые перевозили серьезный груз до Мариуполя и Бердянска, сегодня не могут это делать. Это, разумеется, происходит не из-за случайно допущенной в дизайне ошибки. В конечном итоге Россия преследует целью блокаду Азовского моря, и нанесение большого удара по экономике Украины.
-То есть, можно считать, что на Черном море идет война? Если это так, какова позиция Турции? Почему Анкара не делает заявления в связи с этим?
У меня, разумеется, нет информации о том, какие разговоры идут между Украиной и Турцией. Недавно министр иностранных дел Украины назвал задержанных моряков «военнопленными» а не «задержанными моряками». Украина знает, что идет война. Но никогда нелегко юридическая категоризация таких комплексных вопросов.
Здесь есть более крупный фактор. Если Запад и Турция, как член НАТО, смирится с незаконными амбициями России на Крым, это повредит усилие поддержки Украины, и международное содружество, которое требует уважения норм международного права. Россия заявляет, что Крым, и вместе с ним территориальные воды Крыма сейчас являются территориальными водами России. Если весь мир примет аннексию Крыма, как факт, тем самым будет создан очень плохой прецедент для 2-3 подобных мест в мире. Например, в Ормузском проливе или на море Северного Китая. Если одна страна решила присвоить эти узкие проходы… За этим может последовать большое влияние…
Громадное… Представьте перевозки, которые идут в Ормузском проливе. Это гораздо больше, чем события, идущие в одной части мира, касающиеся России и Украины.
— По вашему мнению, все это создает Турции основание нервничать? Очевидно, что статус-кво на Черном море меняется.
Я уверен, что за событиями очень внимательно наблюдают. Турция очень серьезно воспринимает свой суверенитет над Босфором и Дарданеллы, и очень серьезно относится к соблюдению договора Монтре. Но они находятся в очень сложной ситуации, у них рядом Иран, Ирак, Сирия, Восточные Балканы, Кавказ, Россия. Правительство Турции сегодня скажет вам, что они воюют на разных фронтах с тремя террористическими организациями. Анкару очень беспокоит происходящее в Сирии, особенно после того, как президент Америки заявил, что выведет оттуда войска. Кроме того, Турция по-прежнему планирует закупить у России ракеты типа S -400. По моему мнению, эти факторы влияют на их реакцию.
— В этой сложной геополитической обстановке что Вы, как человек, который давно уже работает над вопросом Грузии, думаете о направлении страны? Что может сделать Грузия больше, лучше, или что она должна изменить для того, чтобы улучшить свою безопасность, и больше сблизится с Западом?
Как я уже сказал, Грузии больше нечего доказывать с военной точки зрения и сближения по безопасности с НАТО. С Америкой, как вам известно, у страны очень хорошие отношения. Визит вице-президента Майка Пенса был очень мощным посланием верности Грузии со стороны Америки. Одно, на что следует заострить внимание, прозрачность и институты. Это те факторы, которые должны быть у либеральной демократии.
Избирательный процесс, судебная и особенно бизнес практика, думаю, создаст очень большой заряд экономического развития в Грузии. С этой точки зрения порт Анаклиа является большой возможностью. У людей, которые могут захотеть вложить в Грузии серьезные инвестиции, должно появиться доверие (к институтам), что бизнес сделки будут прозрачные, и что для этого существуют надежные легальные структуры. Думаю, это будет для Грузии положительный фактор.
