Партия «Грузинская мечта» анонсировала поправки к избирательному кодексу к парламентским выборам 2020 года. А этому предшествовали события 20 июня, антиоккупационные протесты, разгон акции, и начало расследования по обвинению переворота.
Как работает исполнительная и законодательная власть, перед какими вызовами стоит грузинская полиция, прокуратура, и суд. Где находится сейчас Грузия на пути развития демократии? На эти темы старший офицер программы Евразии «Фонда развития демократии» (NED), Элизабет Саттерс говорила с журналистом «Голоса Америки» Мариам Угрехелидзе.
-Приближаются парламентские выборы 2020 года в Грузии, и власть Грузии анонсировала поправки, такие как 0%-ный проходной барьер, меньше подписей для избирательной регистрации и т.д. Что Вы думаете об этих поправках?
Выборы 2020 года действительно будут значимыми для Грузии. Главные политические партии теряют поддержку и предположительно, ни одна из них не сможет получить большинство в парламенте. Эти выборы будут проводиться на фоне острых соревнований, и именно они решат курс демократии Грузии на определенное время. С учетом этого, важно, чтобы избирательный кодекс обеспечил открытый, демократический процесс, с прозрачным партийным финансированием, равным доступом на СМИ. А также должна существовать беспристрастная и на всех уровнях профессиональная избирательная комиссия, которая обеспечит наблюдение, и сильную реакцию на избирательные нарушения.
Нынешний грузинский избирательный кодекс устроен так, что сильная партия может доминировать в парламенте, без получения большинства голосов в выборах. Именно так произошло в 2016 году, когда «Грузинская мечта» получила от 150 до 115 мест в парламенте с 48,77% голосов избирателей.
Отмена большинства позитивное решение, и она также дает шанс новым партиям, получить места в парламенте. Однако 0% барьер также дает радикально настроенным партиям больше возможности попасть в парламент, и какого бы типа правительственная коалиция не создалась, у нее не будет рычага давления. Разумеется, пока трудно убедительно говорить об избирательном кодексе, пока не произойдет его полное формирование в окончательном виде. Однако, некоторые мои коллеги, включенные в процесс этих реформ, говорят, что предложения НПО не принимают всерьез, и что предложенное законодательство может содержать некоторые такие пункты, которые ограничат свободу выражения.
Это текущий процесс и важно, чтобы все стороны проявили добрую волю, и создали такой избирательный кодекс, который даст возможность грузинскому народу сделать свой выбор.
— Изменения в избирательном кодексе были одним из главных требований на акции антиоккупационного движения. Это требование выполнено, но несколько участников акции задержали. Что приводит к вопросу о судебной власти и институтах полиции. Как Вы полагаете, перед какими вызовами стоят эти институты?
Разумеется, было несколько потенциально политически мотивированных обвинений против Ираклия Окруашвили, Ники Мелиа, Мамуки Хазарадзе, и Ники Гварамия, что является тревожной тенденцией.
Грузинская судебная власть никогда не была до конца независимой от исполнительной власти. В решениях политических дел суд почти всегда берет сторону правительства. Несколько волн реформ показали прогресс с этой точки зрения, однако, это всего лишь технический выход, а не фундаментальные изменения. С учетом всего этого, очевидно, несколько судей, которые были замечены в вынесении приговора, полезного для власти, сейчас будут бессрочно назначены на должности. А это дает мне повод думать, что проблема в ближайшее время не будет улажена.
У полиции, Службы безопасности, и прокуратуры почти того же типа проблемы. Все они хорошо и профессионально работают, до того, как дело касается политического императива. Нельзя всегда пренебрегать этим. Например, когда полиция действительно ответственно ведет себя в деле охраны демонстрантов. Это просто означает, что необходимо больше прогресса.
— Грузия старается продолжить путь на Запад, но Россия недовольна этим. Думаете ли Вы, что от России идет угроза, которая создает опасность демократии Грузии?
Разумеется, от России существует угроза демократии Грузии. Россия оккупировала 20% территории Грузии.
У северного соседа Грузии есть свой план, где видит Грузию, как страну сферы своего влияния, и, разумеется, не хочет сближения Грузии с Европой и Америкой.
Россия имеет также экономическое влияние на Грузию. Она одна из главных экспортеров грузинского вина, но Россия также доказала, что является нестабильным торговым партнером.
В идущих от России угрозах есть также то, что они могут иметь связи с разными нелиберальными группами, националистами, следующими за пророссийским наративом, и распространяющими, и вызывающими в стране хаос в пользу целей Кремля.
— Как вы полагаете, где сейчас находится Грузия, как страна, и перед какими вызовами стоит демократическое развитие страны?
Грузия остается самой развитой демократической страной в регионе. К сожалению, страна затрудняется в будущем прогрессе. Фундаментально, они не смогли перейти от персонального управления на управление идеями. Этот вызов равно касается грузинских политических партий, которые собираются вокруг сильного лидера, а не вокруг идей, которые определяют, что лучше для Грузии, грузинского суда, в котором судьи все еще не воспринимают, что их первой обязанностью является служить закону, праву и конституции Грузии, или другим проблемам грузинской демократии.
Это не тривиальный вопрос, и ни один из них нельзя примитивно урегулировать. Особенно в маленькой стране, где так влияют персональные контакты. В этот момент тренд не успокаивает, но Грузия сделала шаги, как вперед, так и назад. Надеюсь, что выборы 2020 года дадут возможность новому поколению грузинских политиков, прийти к власти, и привнести новые видения в управление страны.
