Какие волки здесь зубами скрежетали! Какой Голгофой вы её ни мордовали... Но будут же другие времена! Лула Куни*
Раскаленная лава горестных чувств и эмоций захлестнула Чечню и Ингушетию в связи с завершившимся 3 августа с.г. процессом замедленного умерщвления Юсупа Темерханова в российской тюрьме. Сердца вайнахов разрывало от боли и горя. Но это происходило не только из-за скорби по Турпалу** Юсупу, это был, вне всяких сомнений, также и непровозглашаемый всенародный траур по всем чеченцам - расстрелянным, погибшим от бомб и ракет, похищенным, запытанным и бесследно сгинувшим в пекле российско-чеченских войн и на протяжении 18-ти лет после их завершения. В жерновах этой «конституционной мясорубки» была безжалостно перемолота в прах четвертая часть чеченцев - более 250 тыс. человек, из которых более сорока тыс. составляли дети.
Участники похорон Турпала Юсупа и те, кто по различным причинам не смог на них присутствовать, даже если они и не говорили между собой о геноциде чеченского народа, даже если в их умах и не роились четко оформившиеся мысли об этом, но тем не менее из самых затаенных глубин их подсознания волнами безмерной боли, горести и ярости вздымались воспоминания о нем.
Вот они-то и послужили «горючим» для молниеносного объединения отдельных, доселе разрозненных, личностей в единое целое, разобщенной человеческой массы – в народ. Весьма образное и емкое отражение этого явления представлено в словах Лулы Куни: «душа погружалась в ближнего душу», переживая заново тот тягостный удел, что выпал на долю чеченцев. А гибель Юсупа стала спусковым механизмом, запустившим процесс единения народа на основе своего трагического и героического прошлого.
Именно по этой причине произошел невиданно мощный выброс энергии чувств и эмоций, который и обусловил колоссальный наплыв людей на всевайнахский траур не только по Юсупу, но и по сотням тысяч истребленных чеченцев. И они – мертвые, но живые в памяти чеченского народа, незримой стеной застыли у останков Героя, а затем вместе с живыми проводили его в последний путь. И, несомненно, мертвых чеченцев – женщин, детей, девушек, юношей, стариков и Воинов Духа, в этой траурной процессии было гораздо больше, чем живых.
Гибель Юсупа явила всему миру непреложную истину о невозможности «навести конституционный порядок» в умах и памяти чеченцев и ингушей. Ни артобстрелы, ни ковровые бомбёжки, ни ракетные удары, ни пресловутая «чеченизация», ни пытки, ни похищения, ни внесудебные расправы, ни сфабрикованные уголовные дела, по которым десятки тысяч чеченцев томятся в тюрьмах, подвергаясь издевательствам и пыткам, не выжгли из памяти вайнахов чудовищную трагедию, пережитую ими. В дни похорон Турпала Юсупа на весь Кавказ и Россию прогремело, отчетливо слышимое и зримое для душ, зрящих истину и внимающих ей, всенародное воззвание о том, что массовая расправа над народом никогда и ни при каких обстоятельствах не подлежит ни забвению, ни прощению.
В этом и кроется фундаментальная причина героизации поступка Благородства, Мужества и Чести, который совершил Юсуп. На другом полюсе общественного сознания Чечни и всей России влачится нечисть и садист В. Буданов, который «прославил» армию надругательством над честью чеченской девушки Э. Кунгаевой и ее убийством. Именно поэтому, как совершенно верно отметила Таус Серганова, «Юсуп стал героем, которого мы выбрали сами, - не договариваясь, не ожидая подсказки сверху или извне. Потому что в нас живет чувство Справедливости, и оно неистребимо. Как Душа. Как Вера».
Если, и вправду, «в нас, как Душа, как Вера живет чувство Справедливости», мы не имеем религиозно-нравственного права становится народом только на час, от случая к случаю, в остальное время пребывая в состоянии разобщенного скопища людей до очередной эмоциональной встряски – новой жертвы произвола и беззакония. В данной истине, на мой взгляд, и состоит главный урок и напутствие Турпала Юсупа и чеченского этноса, которое чеченцы дали себе самим и другим народам Северного Кавказа.
Во всех его субъектах, кроме Северной Осетии, силовая и судейско-прокурорская колымага, заправляемая распоясавшимися от безнаказанности погонщиками от власти, громыхая на ухабах и колдобоинах беззакония, произвола и наглости, беспрестанно и без устали наезжает на журналистов, правозащитников и совершенно невинных людей.
Живым нужна поддержка присутствием на заседаниях неправедных судов, или при нехватке мест перед их зданиями – без митингов, демонстраций, пикетов, чтобы не давать власть имущим ни единого повода для репрессий. Заключенным и их семьям нужна моральная, финансовая подпорка и правовая защита. Умерщвленным необходимо поминание и соболезнование хотя бы простым раскрытием ворот во всех дворах их сел, городов, республик в знак траура, а также участие в похоронах. За подобное соучастие и сопереживание чужому горю (!) пока нет преследований. Богоугодные деяния такого рода непременно послужат началом реализации главного урока и напутствия Турпала Юсупа и чеченского народа.
Примечания
* Лула Куни – чеченская поэтесса Л. Жумалаева. В названии статьи использована первая строка из ее четверостишия, а эпиграфом – отрывок другого, невероятной поэтической мощи, стихотворения без названия, которое я не в силах не процитировать полностью:
Золоторунная чеченская овца… Какие волки здесь зубами скрежетали! Какой Голгофой вы её ни мордовали… Но будут же другие времена!
…Бог не забудет ни кривых, ни правых. Всё в Судный День зачтётся - всем - сполна. На испещрённых временем скрижалях Проступят мертвые - доселе - письмена. Прольются кровью. Не отмыть. Не скрыться… Тогда - И вопль вдовы, и вой сирот, и слёзы их - Прожгут холодный камень.
