Сила запретного тешится всласть

Творец образов – Мустафа Беков, имеет ввиду исход человека и народа из трясины властолюбия, алчности, жестокости, тщеславия, бессердечности и равнодушия, которые и распахивают врата войны. Но, как утверждает режиссер, не всякое знание способно спасти мир. Он подразумевает знание, которое понято и осмыслено разумом с позиций добра, прочувствовано сердцем и воспринято душой. Только в этом случае знания преобразуются в добродеяния, спасающие мир от зла. Познание, не прошедшее через горнило всех этих этапов, является всего лишь средством создания материальных благ, вооружений, личного благополучия и удовлетворения амбиций.

Данное вступление является мостиком к рассмотрению темы о возможных путях исхода из состояния войн. На взгляд автора, они пролегают через подлинное познание и приобщение человека к религии, погружение его в истины литературы и истории, извлечение и восприятие их уроков, исходя из принципов, указанных режиссером. К такому выводу автора подвело как чтение произведений И. Кодзоева и других творцов слова, так и собственные размышления.

Религия – это основополагающая база воспитания человека в неприятии войны. Исса Кодзоев во всех произведениях, написанных им на галгайском и русском языках, подчеркивает исключительную важность трепетного отношения к вере в Бога. В книге «Обвал» он рассказывает о мстителях из отряда А. Хучбарова. Они на своей тайной базе поставили детскую колыбельку, которую мародеры из Осетии, как бесполезную вещь, зашвырнули на дерево. Мстители качали ее, «напевая мотив. В колыбели лежал – КОРАН!»*

Однако наиболее полно тему необходимости подлинной веры в Бога писатель отобразил в эпопее «Галгай». Это не только великая книга о прошлом галгай и всего Кавказа, но и настоящий гимн воспевания Всевышнего, служения Ему, преклонения и страха перед Ним и неподдельного восторга перед Вселенной, сотворенной Им. Такой глубинной передачи необходимости истинной веры автору не доводилось встречать у других писателей. В «Галгай» нет ни единой страницы без упоминания Бога, обращения и мольбы к Нему, священного трепета перед Ним.

Исходя из этого религиозно-нравственного посыла, духовный настрой, идейный запал и страсть его творчества зиждется на убежденности, что человека надо чтить вне зависимости от его конфессии и национальности. Тем самым писатель утверждает, что духовное начало человека, его нравственные, умственные и деловые качества ни в коей мере не определяются ни его национальностью, ни вероисповеданием.

Величайшей силы пример, обосновывающий эту идею, Исса приводит в рассказе «Урок тамады». Всего в двух страничках он дает объемное представление об основе, на которой должны строиться взаимоотношения религий и народов. Муртаз – молодой абрек из отряда мстителей разных национальностей и конфессий, всегда в разговоре подчеркивает, что «мы мусульмане – братья». Тамада - Ахмед Хучбаров, выговаривает его за это, подчеркивая, что русские Вадим Богданов и Саша Малышев, грузин Вепхия, хевсуры – братья Гигаури, осетин Ирбек из их отряда – все они другой национальности и религии, но делят с мусульманами все тяготы абречества и готовы пожертвовать собой ради них своей жизнью. Он настойчиво спрашивает его: «Разве они тебе не братья?» Муртаз клянется именем Аллаха, что они ему самые родные братья.

Далее следуют слова Хучбарова, которые недопустимо пересказывать, поэтому автор цитирует их в полном объеме.

«Муртаз, я тоже мусульманин и горжусь тем, что я им родился. Но в мире есть люди других религий, например, христиане. Нам в этих горах не надо делиться. Мы все – братья, кто ходит по этим тропам, кто пьет эту воду, кто прикрывается от пуль этими скалами, все, кто поднялся на священную войну против самого грязного и коварного тирана из тех, что были в прошлом и есть сейчас.

Мы все умрем, Муртаз. У каждого – свой час. Но наступит Судный День. Представь себе такую картину: всем нашим отрядом мы предстаем перед Высшим Судом. Честно отвечаем на все вопросы. Проверяют по Таптару. Все верно, говорят. А потом Вепхию, Ирбека Саухалова, братьев Гигаури, Сашу Малышева и твоего друга Вадима Богданова – всех христиан, отделяют от нас и направляют к закопченным воротам, а нас, мусульман – к воротам рая. Что ты будешь чувствовать, глядя вослед своим боевым товарищам, нет, братьям, которых ведут к воротам Ада, только за то, что они исповедовали свою религию? А в этих диких горах они делились с тобой по-братски последней корочкой чурека, спешили на помощь тем, кто попал в беду, готовые умереть за их спасение: или это не так, Муртаз? Или это не случается с нами почти ежедневно. А?

- Такого не допустит Аллах! Нет! Разве героям место в Аду? Там, где свершается Величайшая Справедливость, такое невозможно. Скажи, тамада!

- Сам подумай, Муртаз...»**

Почему Исса Кодзоев уделяет такое пристальное внимание взаимоотношениям между людьми разных конфессий и национальностей? Потому что на протяжении всей истории человечества они были и по сей день остаются для узурпаторов власти и злата главной ударной силой стравливания народов с последующим вверганием их в войну.

Если они в какой-либо стране, демократатической или авторитарной, начинают раздувать истерию в СМИ с целью слепить образ врага, исходя из национальности или религиозной принадлежности людей внутри государства или за его пределами, то это немедленно должно послужить обществу сигналом страшной катастрофы, которая на него надвигается. Подобная истерия государства есть неопровержимое свидетельство и доказательство подготовки народа к роли «пушечного быдла», стремления и дальше стричь свои «стада овец».

Исса Кодзоев, используя метод противопоставления, отразил эту тему и во всех книгах эпопеи «Галгай». Как гласят русские летописи и рассказывает писатель, в 1277 г. монгольский хан Менгу-Темир решил покончить с непокорными племенами алан и, в особенности, с галгаями. С этой целью его орда осадила аланский город Дедяков (Дади-Ков – Х.Ф.). В этот сброд входят люди разных конфессий и национальностей, «стоящие под одним монгольским знаменем и исполняющие единую волю. Ханы намерены и их богов подчинить своей власти». Основной костяк орды составляют христиане - русские, затем - мусульмане из разных народов, далее – язычники, огнепоклонники и иудеи.

И вот вся эта рать молится своим богам перед началом штурма Дедякова. Но есть ли место Богу в их сердцах и помыслах? Князь Глеб Ростовский – особа приближенная к хану Менгу-Темиру, мыслит только о сохранении и усилении своего статуса почетного раба монголов. Он и князь Федор обращаются к русскому воинству: «Отважные вои! Славный цесарь татарский Менгу-Темир полагается на наше мужество, ибо в сердце его – вера в нас. Главенство в этой битве дано нам – христианам, нашим русским князьям! Это великая честь! Мы – христиане, а овсы – язычники, не желающие принять нашего цесаря. Разрушим, снесем гнездо язычников! Искореним род, не желающих креститься и не признающих Христа! Пусть басурмане корчатся в крови! С нами – мощь креста и ангелы небесные!»

Мусульманин – мулла Абдул-Мугни, захлебывается в желчной зависти к попу Лазарю, который пользуется особым расположением Менгу-Темира – христианина. Его совершенно не волнует, что их разношерстная и многоконфессиальная орда собирается убивать, насиловать, грабить и полонить создания Аллаха, ибо в сердце у него клокочут лишь крохоборские страсти.

Князь Андрей – храбрец и пьяница, мечтает скинуть князя Глеба с его места и заполучить в свои объятия племянницу хана Акх-слу: «Я захвачу Дедяков-град! Я буду восседать рядом с ханом на Совете победы! Положив руку мне на плечо, хан скажет: «Он – Великий князь всея Руси! Он добыл победу! Всем исполнять его волю!»

Все желания десятника Короба связаны со стремлением стать во главе личной охраны князя Андрея. Предатель – алан Тураж, готов провести отряд русичей в Дедяков по потайному ходу, чтобы стать в нем старостой рынков. Он знает это ход с детства, там он играл с друзьями, и теперь будет змеей пробираться по нему, ведя за собой врагов, представляя, как в его мешки сыпется золото... Думает ли он о том, что эти люди идут убивать друзей его детства, насиловать девушек, которых он знал, убивать и уводить в рабство его родичей, товарищей, знакомых и просто соплеменников? Даже если такие мысли ненароком и мелькают в его голове, то на весах его души их перевешивает звон и тяжесть злата.

Рядовые воины великого сброда охвачены желанием быстрее ворваться в город: кто для удовлетворения своих садистских наклонностей, кто ради вожделенной добычи и аланских женщин, которые подлежат изнасилованию с последующим перерезанием горла или вспарыванием живота.

В этом убогом и жестоком раскладе всех перечисленных лиц нет места Господу, всё заполонено ничтожными мирскими страстями. Есть только тонюсенькая нить их связи с Богом: они со всей искренностью и страстью молят Господа уберечь их от ран и смерти. Зачем? Нет, совсем не для того, чтобы стать на путь покаяния и истины. Они хотят жить ради того, чтобы иметь возможность и далее утолять алчность и жестокость своей плоти и духа, топя их во грехе.

В Дедякове тоже молятся. Аланский юноша – христианин Хуни, с умом ребёнка, с семи лет рос в в местном храме, и там же служит звонарем. Ему было явление Господа, Который сказал: «Возвещай! Призывай к мечу!» Священник – алан Фотий, говорит Хуни: «Бей в колокол, наших сердца поднимая и врагов устрашая!..» Ахмад-мулла подхватил клич христиан и с минарета зазвучал его зычный и протяжный голос: «Аллаху акбар!..» Настает очередь остальных алан, составляющих большинство. Они говорят: «все аланы: христиане, мусульмане и другие, верят в Единого Бога, и потому слово Хуни касается всех». И несется ввысь их мощный призыв: «Халлой Дяла!..»

В их сердцах – Бог, в них нет корысти, зависти и прочих мелких страстишек. Они, в отличие от врагов, будут сражаться ради спасения созданий Всевышнего, которых идут истреблять, насиловать и полонить Богоненавистники. Они будут биться не ради возвышения в должности или обретения богатства. Они - «Во имя веры, ради старых матерей и отцов, ради семей, ради кротких детишек!» (4 : 195 – 196; 206 – 214)

Хотят ли они жить! Да, в них жива, истребимая только смертью, страсть к жизни, но ей ломает хребет другая, более высокая, страсть и светлая корысть: защитить свою Веру от надругательства врага, отстоять свою честь и достоинство, не предав дом свой и Родину, спасти женщин, детей и стариков. И для них – аланских мужчин, лучше залечь навечно в землю, чем не исполнить приказ своего главнокомандующего – отважной и мудрой воительницы Зозо.

Без восторга приходится возвращаться в залитое кровью и замызганное грязью обмана «цивилизованное» настоящее. Организаторы войн современности отличаются от откровенных захватчиков прошлого только тем, что облекают себя в различные одежёнки лицемерия. Вот далеко не полный перечень масок, которые они напяливают на себя: разносчики демократии и «особой духовности»; ревнители истинной веры; защитники безопасности собственной страны в... чужих государствах по соседству или за тридевять земель; миротворцы; борцы с тиранами; противники международного терроризма (ими же и посеянного); радетели за соотечественников в... чужих странах.

Но «внутри они суть волки хищные», которым позарез нужны земли, ресурсы, плацдармы... А Бог?!.. Это совершенно некорректный вопрос, ибо организаторы войн и Всевышний – понятия несовместимые... Захватническая война в любой точке мира, во все времена и ныне, была и есть высшая форма проявления человеконенавистничества, бунт против Творца человека и народов, что, вне всяких сомнений, делает ее крайней степенью Богоотступничества, Богоненавистничества.

Поэтому из души и сердца И. Кодзоева рвется яростный вопль, вложенный в уста Хотани - одного из летописцев Тамерлана: «О, исламская религия!.. чего только не творят из тебя люди, выхолащивая из нее самое главное – веру...» (5 : 539) Конечно, эти слова имеют отношение к любой религии. Между строк этого стона ярости проступают обличающие письмена Иссы Кодзоева: «О люди, воистину, если бы веровали, вы бы не бесчинствовали в войнах, убивая и грабя себе подобных, сотворенных Богом!..»

Кодзоев не одинок в своем протесте против «гнета безверия». За десять веков до него об этой пропасти, разделяющей веру человека в Господа и его реальные поступки, писал тюркский поэт Баласагуни. Его мысль по сей день не утратила своей актуальности:

Запретным взята над дозволенным власть,
И сила запретного тешится всласть.
И вера в одном лишь названье живет,
Увы, ненасытен безверия гнет!***

Вывод, к которому И. Кодзоев подводит читателя заключается в простой истине: если бы в душах людей, независимо от конфессии, господствовала Вера в Господа, то миру была бы неведома война. Именно поэтому так важно религиозное просвещение, пропаганда веротерпимости и неприятия шовинизма.

Мир - «перед нашествием саранчи в людском обличье… Дым, зола, развалины и трупы – вот что оставляют они за собой» (1 : 8). Одна из главнейших причин нашествия на человечество прожорливой «саранчи», захватившей власть и собственость планеты, заключается в отсутствии религиозного просвещения и воспитания. И потому даже народы, мнящие себя цивилизованными или обладателями «особой духовности», позволяют правителям ввергать себя в войны, обращать себя в убийц и грабителей других народов в своих колониях или чужих странах.

Только с познанием истины, скрытой в Религии, Истории и Литературе, человек обретет опору во Всевышнем и спасет мир от зла и его главного проявления - войны...

Хамзат Фаргиев

Примечания

* «Обвал», Назрань, изд-во «Пилигрим», 2010, стр. 95
** Там же, стр. 263 – 264
*** Юсуф Хас Хаджиб Баласагуни - тюркоязычный поэт (1016 - 1075). Жил в государстве Караханидов (территория современного Казахстана, Узбекистана и Кыргызстана). Омар Хайям (1048 — 1131) тоже писал на эту тему:

Несовместимых мы всегда полны желаний:
В одной руке бокал, другая - на Коране.
И так вот мы живем под сводом голубым,
Полубезбожники и полумусульмане.

На взгляд автора, Баласагуни, в отличие от Хайяма, отразил расхождение между верой в Бога и образом нашей жизни более полно, придав ему всеобъемлющее значение.