12 сентября 2013 года Европарламент в контексте подготовки вильнюсского саммита Восточного партнерства принял резолюцию о давлении России на страны Восточного партнерства. В параграфе "B" преамбулы резолюции записано:
"Страны Восточного партнерства, которые продвигаются вперед на пути договора ассоциирования (с Евросоюзом), оказались под давлением России. Давление включает целенаправленные санкции против украинского экспорта, запрет ввоза молдавских вин (в Россию), создание дополнительных барьеров на пути урегулирования конфликта Приднестровья, возникновение проблем безопасности для Армении. Целью давления является принуждение стран Восточного партнерства не подписывать, или не парафировать глубокие или всеобъемлющие договора об ассоциировании или торговле, вместо этого присоединится к инициированному Россией таможенному союзу, который Россия намеревается превратить в Евразийский союз. Это давление, с учетом геополитических факторов, поставило страны (Восточного партнерства) в такое сложное положение, в котором они не должны были оказаться".
А где здесь Грузия в списке такого давления? – Спросит заинтересованный читатель. Цель этого письма как раз таки в том, чтобы объяснить, какие у России имеются на сегодня рычаги для того, чтобы подобно Молдове, Армении, Украине, не допустить последующее устойчиво институциональное сближение Грузии с Евросоюзом.
Реальный интерес России
Первым делом следует вспомнить российскую "пустышку" 90-х годов. Помнится риторика Тенгиза Китовани и иже с ними о том, что Грузия должна объявить нейтралитет: если у Кремля не будет ощущения той опасности, что Грузия вступит в NATO, тогда в российско-грузинских отношениях все можно урегулировать.
Сегодня ту же теорию предлагает нам премьер-министр Иванишвили: Грузия не должна быть камнем преткновения (не думаю, чтобы он использовал данную идиому, но так мне легче передать его мысль - З.Ч.) между Америкой и Россией.
Однако ведь Россия тоже постоянно это повторяла: для нас опасностью является расширение NATO на восток, а восточное расширение Евросоюза (однако странам Восточного партнерства пока еще далеко до полного членства Евросоюза – З.Ч.) не представляет для нас проблему.
Осуществленное в преддверии Вильнюсского саммита давление России на Молдову, Армению и Украину проявило реальный интерес России. Выяснилось, что Россия не желает вступления в NATO не только Грузии или Украины, но ее тревожит любая, пусть даже экономическая форма интеграции бывших советских республик (страны Прибалтики, в отличие от нас, еще в 90-е годы смогли ускользнуть из "красного забора") с Европой.
Более того, экономическая интеграция стран Восточного партнерства с Евросоюзом, которую повлечет за собой подписание и имплементация глубокого и всеобъемлющего договора о торговле, больше всех лишает почвы кремлевскую агрессивную политику вдоль ее границ. Экономически сильные страны менее всего подчиняются давлению такого рода, к которым Кремль регулярно прибегает против своих соседей.
Рычаг против Грузии
Причина, по которой Грузия не фигурирует в приведенной выше цитате Европарламента (и вообще, в тексте), простая: все рычаги, которые сегодня использует Россия для давления против Молдовы, Армении и Украины, Кремль либо уже использовал, либо собственно Грузия лишила их силы. Конкретней:
- В отличие от Армении, безопасность Грузии не зависит от России. Следовательно, Москва не могла шантажировать Грузию угрозой оставить наедине в "сендвиче" Турции-Азербайджана.
- В отличие от Украины, энергоснабжение Грузии, благодаря политике, проведенной правительством Единого национального движения, не зависит от России, а ввоз на российский рынок грузинской продукции, в том числе вина, Кремль запретил еще в 2006 году.
- В отличие от Молдовы, после запрещения ввоза вина на российский рынок в 2006 году, (прежние) власти и винная индустрия Грузии не бегали в палаты Геннадия Онищенко. Вместо этого грузинское вино нашло новые рынки сбыта; В отличие от той же Молдовы, Россия уже использовала фактор Абхазии и Цхинвальского региона и, признав их "независимыми государствами", сама же лишила себя значительного рычага воздействия на Тбилиси. Возвращаюсь к главному вопросу: так, какой есть у России рычаг давления на Грузию? Ответ простой: в Грузии должны развиваться такие процессы, которые породят сомнения у западных партнеров в нашей верности демократическим и либеральным ценностям; В потенциале грузинской экономики; Перспективе развития политических процессов в конституционных рамках.
В начале сентября во время разговора с европейскими депутатами в Брюсселе я увидел несколько основополагающих проблем, которые дают мне основание сказать вышеприведенный "простой" ответ.
17 мая и история минарета Чела (с предшествующими этому Нигвзиани, Цинцкаро и Самтацкаро) многих наших европейских друзей навели на мысль об опасности этнически - религиозного экстремизма в Грузии, в частности о том, может ли этнически грузинское и религиозно православное большинство терпеть рядом человека, отличающегося от него по какому-либо признаку.
Наших европейских друзей ошеломило не столько проявление подобного экстремизма (такое может произойти и в старых демократиях Европы), а уступчивая, страусиная политика власти вместо адекватной, соответствующей конституции реакции на эти проблемы, что еще больше поощрило экстремизм (этим признаком были предшественниками минарета Чела случаи Нигвзиани, Цинцкаро и Самтацкаро).
Наши европейские друзья видят устойчивую связь между той волной насилия, поднявшейся против ЕНД после победы в парламентских выборах 1 октября 2012 года коалиции "Грузинская мечта", и той волной, которая осуществляется в отношении разных меньшинств также со дня прихода к власти "Грузинской мечты".
Нет сомнений, что все 100% членов экстремистской группы, мобилизованной перед Национальной библиотекой Грузии 8 февраля 2013 года для разгона ЕНД, являются участниками антидемонстрации 17 мая 2013 года. Источником проблемы является именно это: ни одна власть не в силах иногда использовать группу экстремистов против политических оппонентов в своих целях, а иногда держать их в узде. Штрафы по 100 лари не действуют против экстремистов, напротив, еще больше поощряют к насилию.
В Европе, которая на протяжении веков сама прошла немало волн этнической или религиозной чистки, любят коабитацию. Не слово, а собственно факт, как сосуществование отличающихся. Отличие может быть религиозное, этническое, расовое, сексуальной практики, и вместе с тем, политическое. До того, как состоялась политическая коабитация, в европейских странах сначала договорились о коабитации по основополагающему принципу: о коабитации отличающихся с точки зрения религиозной, этнической, расовой, сексуальной практики.
Говоря на языке теории политики, если в консолидированных, состоявшихся демократиях либерализм не предшествовал демократии (внедрению всеобщего избирательного права), как минимум, не отставал от нее.
Нынешние власти Грузии не только не пресекают экстремизм (тем самым поощряя его), а сами являются источником этого экстремизма, и источником всех нынешних проблем Грузии объявляют политическую коабитацию: в преддверии выборов они обещают населению единственное - завершение коабитации с политическими оппонентами. А это наших европейских друзей, шокированных 17 мая и историей минарета Чела, наводит на мысль, чтобы за завершением политической коабитации не последовала новая, еще более сильная волна насилия в отношении меньшинств.
Развитие грузинской экономики напрямую зависит от поступления иностранных инвестиций, а инвесторы воздерживаются от капиталовложений в тех странах, где вместо коабитации видят противостояние между политическими силами, где ожидается какого-либо рода конфликт, в том числе на религиозной или этнической почве.
Проводя полномасштабную военную операцию в Грузии в 2008 году, и протекающей на сегодня оккупацией 20% территорий страны, Россия преследовала целью как раз таки спугнуть инвесторов, и ослабить грузинскую экономику. Даже в этих условиях Грузия сумела сохранить темпы экономического роста и только сейчас, на фоне царящих в стране насилия и агрессии, стало возможно, чтобы грузинская экономика действительно вошла в сложно поправимую нисходящую спираль. Не следует забывать, что Евросоюзу для дружбы и соседства необходима не новая Греция, а здоровая экономика, которую в какой-то момент не будет необходимо тащить на субсидии, выделенные Брюсселем.
Экономический рост необходим нам не для того, чтобы красоваться перед Брюсселем, или только потому, чтобы было больше доходов у семей (однако, согласитесь, это весьма существенно). Экономический обвал и обнищание людей само является источником экстремизма. Более того, в условиях бюджетного кризиса, вызванного экономическим обвалом, правительство не способно обеспечить исправную работу государственных институтов, в том числе и тогда, когда есть необходимость пресечь какого-либо рода экстремизм.
Давайте посмотрим, где мы сегодня живем: насильственная, агрессивная среда; Экономическая стагнация; Политическая неопределенность, вызванная заявлением премьер-министра Иванишвили об уходе с должности – и я вновь задаю вопрос: не является ли это средой, которая заставит европейских друзей тысячу раз подумать до того, как сделать шаг к нам? И не является ли это средой, которая подтолкнет Россию быть еще более агрессивной к Грузии?
Ответ опять-таки "простой": на сегодня Грузией правит идеология "Асавал-Дасавали" (печатное издание). Эта черносотенная газета на сегодня является главной опорой Кремля в Грузии.
* Мнения авторов статей могут не совпадать с позицией редакции. Ответственность за достоверность приведенных фактов несет автор статьи.
