Что думают в Грузии про российские протесты

Наша стратегия на ближайшие годы – переждать эпоху Путина. Пережить, как переживают эпидемию чумы или стихийное бедствие. Казалось, эта эпоха затянулась еще на беспросветно долгие 12 лет. И вдруг – приятные новости

Не то, чтобы меня не интересуют новости из России. Интересуют, но в основном те, что касаются Грузии. А это - как сводки с фронта. Неприятно, но надо быть в курсе.

Я уже много лет не обсуждаю внутреннюю российскую политику со своими знакомыми в России – не интересно. В крайнем случае равнодушное: «А что делать?». Почти то же самое, только с горечью, говорили мне и российские либеральные журналисты. Был, правда, период, когда они верили в Медведева. Но в итоге беседа обычно заканчивалась смущенной улыбкой – «да у нас никто не протестует даже».

Репортаж с первого московского шествия на Чистых прудах я смотрела на BBC. Поймала себя на том, что нервничаю.Почему так долго нет прямого включения? Почему мало кадров толпы? Почему такие сдержанные комментарии? На следующий день вся моя фейсбук-лента пестрила роликами с «Wind of Change» и пожеланиями россиянам от грузин - «Держитесь!» Честно говоря, ни таких симпатий, ни сопережевания по отношению к абстрактным жителям России я в Грузии не замечала, да и сама не испытывала уже очень много лет.

Первый митинг в 5 тысяч тысяч человек в Москве уже казался невероятной историей. Но сюрпризы продолжались. Даже светская хроника от Божены Рынски в моей подписке на фейсбуке превратилась в увлекательные истории о подготовке к акции протеста. За считанные дни это стало трендом. Гламурный журнал GQ Russia – к моему восторгу - опубликовал вроде бы стандартную статью с набором брендовой одежды, в которой «приличным людям» рекомендовалось ходить на митинг, чтобы отличаться от «нашистов». Я уже не говорю обо всех либеральных российских изданиях, которые в Грузии и так все читают – их популярность и цитируемость в социальных сетях выросла в несколько раз.
В Грузии российскую либеральную прессу очень любят - могут запросто процитировать статью на национальном канале. Хотя, если честно, это как чистое искусство: удовольствия - масса, практического значения – никакого. Даже дискуссия такая есть в обществе – есть ли «другая», не-путинская Россия, или нам это только кажется?

Что изменилось теперь? Масштаб следующего митинга - на Болотной – впечатлил. С поправкой, конечно, на грузинскую реальность, где митинги, даже массовые – обычное дело. «Ну что же их так мало – в Москве ведь народа в два раза больше, чем во всей Грузии?», - стандартная реакция грузинских телезрителей. Да, все акции в России подробно показывают по грузинским телеканалам. Но стали ли относиться к России лучше? Пока нет, ведь для Грузии ничего не изменилось. Россия по-прежнему оккупирует 18% территории Грузии. Правительство президента Саакашвили – по-прежнему числится в «целях для уничтожения». Но, оказалось, что у тех, кто протестует в России, и у грузин – один, общий враг – Путин. Кстати, на всякий случай уточню, что в Грузии Бориса Акунина не считают «настоящим грузином», но видеть, как российский премьер прилюдно расчесывает любимую болячку – было забавно. И даже хотелось, чтобы опасения Путина подтвердились и все, кто выходит протестовать в России – на самом деле помнили бы и о наших, грузинских претензиях.

История грузино-российских отношений – это череда сплошных разочарований, окончившихся настоящей войной. Мы давно перестали верить Москве. Наше правительство не скрывает, что стратегия на ближайшие годы – выстоять, продержаться, переждать эпоху Путина. Пережить, как переживают эпидемию чумы или стихийное бедствие. Казалось, эта эпоха затянулась еще на беспросветно долгие 12 лет. И вдруг – приятные новости.

В Грузии не смотрят российское телевидение, а российскую прессу читают в основном либеральную. Так что иногда создается ощущение, что протесты в России окончательно и бесповоротно примут массовый характер. Ощущение, надо сказать, иллюзорное. Очень немногие в Грузии знают имена лидеров российской оппозиции – в основном это люди того поколения, которые еще помнят развал СССР и раннего Ельцина. А чем, допустим, Навальный отличается от Немцова или Явлинского – в Грузии сможет ответить разве что политолог, да и то - не каждый.

Проправительственные эксперты, которым, напротив, хорошо известно о разобщенности российских оппозиционных кругов, пока очень сдержанны: даже если произойдет революция, новый хозяин Кремля вряд ли прекратит оккупацию грузинских территорий уже на следующий день. Максимум - исчезнет вероятность новой российской военной агрессии. Пока же такая возможность – это обычная для грузинской политики повестка дня.

Поэтому в Тбилиси просчитывают и такой вариант: Путин решит перевести внимание населения на внешнюю политику – а ведь проще всего устроить новую войну именно в Грузии. Выдумку типа «геноцида осетин» скормить будет сложнее, чем в 2008 году, но шаг вполне вероятный.

Так что даже напоследок от Путина не ждут ничего хорошего. В грузинских правительственных кругах давно предрекали системный кризис путинской системы. Но ее развал неизбежно будет сопровождаться репрессиями. Кто выйдет победителем в этой схватке – пока неясно. Поэтому никаких альянсов с российской оппозицией Тбилиси заключать не торопится.

Да, лидеры российской оппозиции – всегда желанные гости в Грузии. Гарри Каспаров недавно встречался с президентом Саакашвили, его программу обучения шахматам даже собираются ввести в грузинских школах. Но ни одна сторона не делает эти связи слишком публичными или излишне «политическими». Посмотреть грузинские реформы – пожалуйста. Но пока никто из российских оппозиционных лидеров не зафиксировал четкую позицию по важным для Грузии вопросам. К тому же мы перестали верить в чудеса и понимаем, что даже самые либеральные политики вряд излечат россиян от «имперского вируса» в ближайшие несколько лет.

«Лед тронулся. Это начало конца режима Путина» - с этим тезисом согласны в Грузии практически все политики, политологи и журналисты. Но шанс на скорые перемены в России - всего лишь теоретический. И все-таки - а вдруг? Непривычное ощущение – когда хоть иногда думаешь о России - с надеждой.