Об отрицательных аспектах участия Грузии в Зимних олимпийских играх в Сочи «ИнтерпрессНьюс» побеседовал с экспертом «Ассоциации реформ Грузии» Элене Хоштария.
— Грузия примет участие в сочинской Олимпиаде. Известно, что правительственная делегация в Сочи не отправится. Олимпиаду не посетят первые лица ряда стран, а Австралия вообще отказалась от участия. На фоне приближения даты Олимпиады особенно актуальной становится тема участия Грузии. Ваш коллега Серги Капанадзе считает, что в ситуации, когда в рамках сочинской Олимпиады Россия запланировала популяризацию идеи независимости Абхазии, участие Грузии в Олимпиаде вредно для страны и содержит потенциальные опасности признания Абхазии. На ваш взгляд, какую опасность содержит участие Грузии в сочинской Олимпиаде?
— Естественно, этот вопрос напрямую связан с будущим оккупированных территорий и нашей безопасностью. Сейчас важно, чтобы правительство имело аргументированные ответы на вопросы, которые касаются нашего участия в Олимпиаде.
В последнее время многое вокруг сочинской Олимпиады меняется и мы, как страна, безопасности которой прямо касается и нарушает Россия, должны смочь проявить адекватность тем изменениям, которые связаны с нашим участием в Играх. Мы видим, что происходят изменения как в действиях России по отношению к нашим оккупированным территориям, так и в позиции остального мира по отношению к сочинской Олимпиаде.
Мы видим, что Россия постепенно реализует все те угрозы, которые ожидаются на сочинской Олимпиаде в отношении Абхазии. Я имею в виду популяризацию независимости Абхазии в рамках сочинской Олимпиады, размещение в Интернете роликов об Абхазии – в них гостям Олимпиады предлагают посетить достопримечательности Абхазии, регистрацию абхазских и осетинских журналистов, как представителей отдельных независимых стран. На сочинской Олимпиаде будет много абхазской символики. Очевидно, что угрозы, о которых мы раньше рассуждали теоретически, практически запланированы и Россия сделает все для легитимации независимости Абхазии. Это тема, на которую Грузия должна адекватно отреагировать и ответить. Параллельно этому международное сообщество выражает негативное отношение к сочинской Олимпиаде. Факт, что это выгодно нам. Действия России в Украине, ее жесткая позиция относительно сексуальных меньшинств, агрессивная международная политика привела к тому, что первые лица ряда стран отказались от посещения сочинской Олимпиады. Поэтому я говорю, что бойкот Олимпиады к нам пришел своим ходом. Уже очевидно, что сочинская Олимпиада пройдет в режиме частичного бойкота. В отношении Олимпиады формируется новая реальность и мы не может не реагировать на это.
Если раньше представители властей, в частности, Тина Хидашели заявляла, что международное сообщество не поймет Грузию, если мы бойкотируем сочинскую Олимпиаду, сейчас этот аргумент уже нереален, так как само международное сообщество вне зависимости от нас выбрало путь частичного бойкота Олимпиады. Именно поэтому я говорю, что тема бойкота сама пришла к нам, а мы почему-то этого не замечаем. Сейчас нам нужно своевременно отреагировать на эту реальность.
— Если я правильно понял, вы считаете, что участием в сочинской Олимпиаде мы сами содействуем России в легитимации независимости Абхазии.
— Да, наш приезд в Сочи означает именно это. Когда сегодня грузинская сторона сегодня не высказывает протеста по поводу того, что в Сочи уже запланировано относительно Абхазии, а затем сама станет участником всего этого, именно в этом и заключается соучастие. Наше молчание по этим вопросам просто непонятно. Получается, что мы сами не используем возможность бойкота и на фоне выгодной реакции международного сообщества не обостряем вопросы оккупации Абхазии и Южной Осетии.
— На ваш взгляд, с учетом новых обстоятельств, лучшим шагом грузинской стороны было бы объявление бойкота сочинской Олимпиаде в знак протеста?
— На данном этапе бойкот был бы лучшим шагом, однозначно. Месяц назад, полгода назад я говорила, что не нужно заранее объявлять об участии Грузии в сочинской Олимпиаде. Лучше было бы сказать, что мы понаблюдаем за тем, как будет вести себя Россия в отношении оккупированных территорий. Если бы в свое время мы сделали такое заявление, сегодня на фоне действий России никто бы не удивился нашему бойкоту. Я уверена, что такая позиция Грузии получила бы полную поддержку от международного сообщества.
— Трудно представить, что власти примут решение о бойкоте сочинской Олимпиады. Факт, что Россия не откажется от своих планов на Олимпиаде относительно Абхазии. На ваш взгляд, чем в такой ситуации может ответить России грузинская делегация в Сочи?
— Что бы они не сделали в Сочи, это будет выглядеть беспомощно. Каждое появление абхазской делегации на официальных встречах наши будут сопровождать протестом в МОК. Не исключаю, что заявления сделает и МИД Грузии, но я уверена, что это не будет эффективным, а протесты пройдут незамеченными.
Поэтому я считаю, что если правительство все же решит посылать спортсменов в Сочи, на мой взгляд, хотя бы в грузинском обществе должен быть зафиксирован серьезный протест по поводу того, что будет происходить в дни Олимпиады по отношению к Абхазии. Участие наших спортсменов в сочинской Олимпиаде должно сопровождаться акциями протеста в Тбилиси.
— С первого января аппарат государственного министра по реинтеграции называется аппаратом государственного министра «по примирению и гражданскому равенству». Как вы оцениваете смену названия ведомства, связанного с решением конфликтов?
— Я не вижу ничего драматичного в смене названия, но мне не нравятся и пугают те ожидания и аргументация, которые мы выслушали от властей в связи с переименованием ведомства.
Постановка вопрос так, будто сейчас главное – изменить название, а затем процесс примирения и восстановления отношений станет легче, на мой взгляд, является абсолютно иллюзорным подходом. Мы должны понимать, что главным фактором того, что мешает решению конфликта, является Россия. Как бы мы не называли эту структуру и меняли терминологию, ничего не получится, так как относительно этих конфликтов решение принимает Россия, а не народы, проживающие в Абхазии и Южной Осетии.
Кроме того, чем больше мы будем пытаться идти на уступки, например – это не касается переименования ведомства, но касается того же закона «Об оккупации», тем в более плохом положении мы окажемся. Мы не должны менять этот закон из-за того, чтобы кому-то в Сухуми или Цхинвали это понравилось, так как подобными шагами мы вредим своей же правовой позиции относительно Абхазии и Южной Осетии. Непонятны и изменения в законе по причине того, что мы не получаем никаких практических результатов.
Повторяю, ждать, что переименование государственного ведомства внесет серьезные изменения в грузино-абхазские и грузино-осетинские отношения, абсолютно абсурдно. В интервью «Би-би-си» Закареишвили выразил опасения, которые более реалистичны, чем его слова, сказанные до переименования этой структуры, когда он утверждал, что после смены названия ведомства начнется процесс решения конфликтов.
— Заявление Закареишвили – «Я боюсь, что придет время и Саакашвили окажется прав», больше было сказано для абхазов и осетин, чтобы те проявили активность и начали стремиться к большей независимости от России. Но это практически невозможно, так как большую часть бюджетов Абхазии и Южной Осетии пополняет Россия, она же выплачивает жителям этих регионов пенсию, в этих регионах стоят российские военные базы и российские пограничники обеспечивают безопасность их населения. Грузинская сторона пытается начать прямой диалог с Сухуми и Цхинвали, но разве Россия допустит это? Насколько успешным может оказаться прямой диалог, если он будет проходить под наблюдением России?
— Ни абхазы, ни осетины не смогут быть независимыми от России. Обреченность позиции Закареишвили – «Мы так привлечем абхазов и осетин, что эта проблема решится» — заключается в том, что в условиях российской оккупации, как максимально бы мы не старались понравиться Сухуми и Цхинвали, ни абхазы и ни осетины не смогут что-то сделать для изменения ситуации в этих регионах.
Абхазы и осетины не являются независимыми игрокам. Восстановление доверия между сторонами важно, но мы должны понимать, что без международных правовых гарантий и давления на Россию это ни к чему не приведет.
Если этот процесс не будет проходить параллельно, то он будет бесперспективным. Наша пассивность в преддверии сочинской Олимпиады непонятна. Мы сами не напоминаем международному сообществу и не поднимаем тревогу по поводу российских планов относительно Абхазии, так почему об этом будет заботиться кто-то другой. Что касается вопроса, я повторю – мы хотим, чтобы абхазы и осетины действовали независимо от России, но им это не по силам.
— Что касается давления Запада на Россию. Остается впечатление, что какую бы оскорбительную резолюцию не принимал Запад в отношении России, это никак не беспокоит Кремль…
— Не соглашусь с вами. Кремль хорошо считается с этим. Сейчас Грузия не одна в деле урегулирования конфликта. Есть форматы, включенность Запада в которые очень высока. Россия не является единственным игроком. Осталось в прошлом время, когда российские военные ходили в голубых касках и практически были стороной.
На примере Олимпиады мы хорошо увидели, что из-за украинских событий Россия подверглась очень большому давлению Запада. Именно за этим последовало помилование Ходорковского, участниц группы «Пусси райот». Этими шагами Кремль попытался смягчить отношение международного сообщества к сочинской Олимпиаде.
Международное давление прекрасно действует на Россию. В Кремле хорошо понимают, что России невыгодно находиться в международной изоляции и портить отношения с Западом.
К сожалению, результат давления на Россию достигается не так быстро, как мы хотим, но факт, что в условиях выражения давления в разной форме Россия часто меняет свою позицию.
Тема Грузии не всегда актуальна на международной арене, но на фоне приближения сочинской Олимпиады и событий на Украине наша проблема актуальна и мы должны использовать это в свою пользу.
Сочинская Олимпиада скоро окажется в центре внимания всего мира, следовательно, сейчас настало время, когда мы должны громко озвучить наши жизненно важные интересы.
Жаль, что правительство не видит необходимости такой активности. Мы пропускаем все, что касается сочинской Олимпиады, не замечаем и готовимся к участию. Интересно и то, что правительство воздерживается от зафиксирования своей позиции по поводу украинских событий. Речь идет не о ругани Януковича, а о привлечении внимания к российской угрозе. Факт, что в такой ситуации мы не используем выгодный момент и не говорим громко о наших проблемах. Я уверена, что наша активность обязательно внесла бы серьезные коррективы в планы России относительно оккупированных регионов.
— Большинство экспертов сходится в том, что после сочинской Олимпиады Россия усилит давление на Грузию…
— Об этом говорят все, как внутри страны, так и за ее пределами. Понятно, что для России неприемлемо парафирование соглашения Грузии с ЕС. Понятно, что после Украины настанет очередь Грузии и Молдовы. Все зависит от того, что мы противопоставим давлению России.
На мой взгляд, давление будет разным, игра в хорошую и плохую Россию, то нас будут пугать, то заигрывать с нами. Будут разговоры о том, что Россия отменит визовый режим с Грузией. Мы не должны восхищаться тем, что Россия отменит визы. Мы давно отменили визы и любой гражданин России может без проблем посетить Грузию. Если Москва хочет отменить визы для Грузии, это ее дело, но ставить за это какую-то цену и говорить, что Россия изменилась, я считаю абсурдом.
Попытки России понятны, но если мы не сменим стратегию, усилим координацию с Западом, то давление России не даст результатов. Но, если мы скажем, что Россия изменилась, даже отменила визы для нас, и тем самым снимем с международной повестки дня остроту наших отношений с Россией, сами скажем, что Карасин и Абашидзе решают проблемы и не будем уделять внимание тем проблемам, которые есть в отношениях с Россией, разумеется, будет существовать угроза того, что мы окажемся в той ловушке, которую ставит Грузии Кремль.
