Революция не изменила ситуацию: российский беспредел продолжается

Директор Службы национальной безопасности Артур Ванецян воздерживается отвечать на вопрос о том, был ли передан подозреваемый в убийстве женщины в Гюмри российский военнослужащий армянской стороне, или же находится на территории российской военной базы?

Накануне на встрече с журналистами, отвечая на вопрос о том, что Генпрокуратура воздерживается от ответа на этот вопрос, а какие сведения есть у СНБ, Ванецян ответил, что если прокуратура не отвечает, то он не может комментировать.

«Убийца не имеет национальности, не имеет принадлежности к той или иной профессии, убийца остается убийцей, который в любом случае должен быть обнаружен и осужден», – добавил он.

Ванецян также добавил, что, по его мнению, если преступление было совершено на территории Армении, то преступник должен быть осужден судом Армении.

На первый взгляд, слова Ванецяна вполне логичны, однако директор СНБ явным образом пытается смягчить ответственность российской стороны, когда говорит, что убийца не имеет национальности. Сказанное Ванецяном в данном случае имеет моральное значение, потому что убийца, имя которого, между прочим, до сих пор держится в секрете от общества, представляет российскую военную базу, которая несет полную ответственность за его поведение. Более того, если российская военная база не ликвидировала царящий внутри ее «беспредел» даже после беспрецедентного преступления 2015 года, то можно предположить, что смотрит на Армению глазами оккупанта или же считает, что ей нет нужды отсчитываться перед армянской стороной.

Когда в начале 2015 года произошло убийство семьи Аветисян, власти Армении вновь давали уклончивые ответы, что привело к тому, что Валерий Пермяков, хотя и в формальном плане был передан правосудию Армении, однако продолжал оставаться на территории российской военной базы, что означало, что следствие и прокуратура, по большому счету, были скованны и должны были придерживаться того курса, который диктовала российская сторона.

Произошедшая в Армении революция, по сути, ничего не изменила. И даже появились новые тревожные обстоятельства.

Прежде всего, преступление «тщательно» скрывалось на протяжении целых девяти дней – вероятно, по той причине, чтобы вероятный шум не помешал предвыборной кампании, не внес в повестку вопросы, которые могли бы помешать правящему блоку и его кампании.

Во-вторых, остаются в тайне имя военнослужащего, совершившего преступление, его звание, место его нахождения. Компетентные органы Армении переадресовывают друг другу ответы на эти вопросы, держа общество в неопределенности, а в случае гюмрийцев – увеличивая также и фактор страха.

Власти Армении не выступили с публичными политическими оценками, вместо этого звучат заявления, которые скорее направлены на то, чтобы смазать ответственность российской стороны.

Но самое тревожное то, что в отличие от событий четырехлетней давности, с позиций требователя не выступает и общество – вероятно, будучи уверенным в том, что в стране действуют власти, обладающие ресурсом доверия, которые в состоянии решить проблему. Но власти, по всей видимости, решили еще больше не обострять и без того напряженные отношения с Москвой, вследствие чего получается, что качество армяно-российских отношений осталось прежним – как минимум по данной части ставя под сомнение политический эффект революции.